наши любимые стихи

[Майла]

В последнее время, у меня появилось желание, не просто читать стихи, а захотелось знать их наизусть. Какие то запоминаются сразу, какие-то нет, но помню еще из школы, что не выучив урок, могла на перемене вызубрить стих. Но тогда, в школе, это была скорее необходимость, а сейчас я запоминаю понравившиеся мне стихи для себя и так приятно, оставаясь наедине со своими мыслями, вспоминать любимые строки.
уверена что я не одна такая)

делитесь своими, читайте, знайте, любите..

Валерий Брюсов — «Женщине»

Ты — женщина, ты — книга между книг,
Ты — свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты — женщина, ты — ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты — женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты — в наших безднах образ божества!
Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся — от века — на тебя!

[Майла]

Марина Цветаева .

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!

[Белая Ворона]

Н. Заболоцкий Некрасивая девочка
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей,
Рот длинен, зубки кривы
Черты лица остры и некрасивы
Двум мальчуганам, сверстникам ее
Отцы купили по велосипеду
Сегодня мальчики не торопясь к обеду
Гоняют по двору, забывши про нее
Она ж за ними бегает по следу
Чужая радость также как своя
Томит и вон из сердца рвется
А девочка ликует и смеется
Охваченная счастьем бытия
Ни тени зависти ни умысла худого
Еще не знает это существо
Ей это все безмерно ново
Так живо все, что для других мертво
И не хочу я думать, наблюдая
Что будет день когда она рыдая
Поймет что посреди своих подруг
Она всего лишь бедная дурнушка
Но верить хочется что сердце не игрушка
Его сломать едва ли можно вдруг
И верить хочется что этот чистый пламень,
Который в глубине ее горит
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень
И пусть черты ее нехороши
И нечем ей прельстить воображенье
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движенье
А если это так. То что есть красота
И почему ее обожествляют люди
Сосуд она в котором пустота
Или огонь мерцающий в сосуде.

[Белая Ворона]

Николай Заболоцкий Не позволяй душе лениться!

Не позволяй душе лениться
Чтоб воду в ступе не толочь
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь

Гони ее от дома к дому
Тащи с этапа на этап
По пустырю, по бурелому
Через сугроб, через ухаб

Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с неё узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку
Освобождая от работ
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет

А ты хватай ее за плечи
Учи и мучай дотемна
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она

Она рабыня и царица
Она работница и дочь
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь.

[ЛЮСЬЕНА]

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»


Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.


Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… Он был Её Человек.


Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

[ЛЮСЬЕНА]

Кочетков Александр
БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

[Майла]

Римма Казакова

ДВОЕ

У поезда, застыв, задумавшись -
в глазах бездонно и черно, -
стояли девушка и юноша,
не замечая ничего.

Как будто все узлы развязаны
и всё, чем жить, уже в конце, -
ручьями светлыми размазаны
слезинки на её лице.

То вспыхивает, не стесняется,
то вдруг, не вытирая щёк,
таким сияньем осеняется,
что это больно, как ожог.

А руки их переплетённые!
Четыре вскинутых руки,
без толмача переведённые
на все земные языки!

И кто-то буркнул: - Ненормальные! -
Но сел, прерывисто дыша.
К ним, как к магнитной аномалии,
тянулась каждая душа.

И было стыдно нам и совестно,
но мы бесстыдно всё равно
по-воровски на них из поезда
смотрели в каждое окно.

Глазами жадными несметными
скользили по глазам и ртам.
Ведь если в жизни чем бессмертны мы,
бессмертны тем, что было там.

А поезд тронулся. И буднично -
неужто эта нас зажгла? -
с авоськой, будто бы из булочной,
она из тамбура зашла.

И оказалась очень простенькой.
И некрасива, и робка.
И как-то неумело простыни
брала из рук проводника.

А мы, уже тверды, как стоики,
твердили бодро: - Ну, смешно!
И лихо грохало о столики
отчаянное домино.

Лились борщи, наваром радуя,
гремели миски, как тамтам,
летели вёрсты, пело радио...

Но где-то,
где-то,
где-то там,
вдали, в глубинках, на скрещении
воспоминаний или рельс
всплывало жгучее свечение
и озаряло всё окрест.

И двое, раня утро раннее,
перекрывая все гудки,
играли вечное, бескрайнее
в четыре вскинутых руки!
[1974]

[Медуза Горгона]

Тамара Нестеренко

Береги себя: ты мне очень нужен.
Над тобой парить мне светло и больно.
Что душа?-Пустяк.Я отдам душу,
Пусть она вовек не вздохнет вольно,
Лишь бы ты дышал.Мне дано знанье,
Что пока ты жив и пока дышишь,-
Ничего ценней твоего дыханья
На земле не будет.Дыши, слышишь?
Я люблю тебя.

[lvo05]

Анна Ахматова
СЕРОГЛАЗЫЙ КОРОЛЬ
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»
1910

[Медуза Горгона]

Федоров Василий

Милая моя, милая,-
Милому вымолить мало.
Какой неземною силою
Ты меня приковала?
Милая моя, скрытная,
Кто тебе дал, по грешности,
Эти глаза магнитные
И руки нежнее нежности?
Если из них, любимая,
Будет петля устроена,
Сделай, чтоб жизнь моя
Была ее удостоена.
Шею мою,
Не спеша,
Сдави
Так, чтоб, слабея силою,
Видел я долго глаза твои,
Губы твои, любимая.
Глядя в очи остылые,
Смейся, смейся...
Не бойся!..
Пусть подумают, милая,
Что мы оба смеемся.